Проезжал борец было неверныи,
Много городов прошол,
Много он борцо́в повалил,
Иныих он до сме́рти убил.
Приезжае он в Москву да белокаменну,
Сам же князю похваляется:
«Ай же, князь ты московскии!
Дай мне нуньчу поединщичка.
Ты не да́дешь нам да поединщичка, —
Я вашею Москву да всю огнём прижгу».
Много находилоси младых борцов,
А никто не может с ним да супротивиться,
А-й борец против его да не находится.
Из той же из-под северной сторонушки
А стоят же мужики да балахонники,
А-й самы́ оны да испрого́ворят:
«Кабы наш-то же да Рахта рагнозерскии,
Этого борца он бы нунь в кучку склал!»
Подходит человек да незнакомыи,
У тых же мужиков он да спрашиват:
«Вы откуда, мужички да балохонники,
А какой же у́ вас Рахта рагнозерскии?»
Отвечали мужики да балахонники:
«Наш бы Рахта рагнозерскии
Этого борца да он бы в кучку склал».
Подхватили мужиков да балахонников
А держали их-то в крепости.
Отправляли тут скора́ гонца
В ту деревню рагнозерскую,
За тем Рахтой рагнозерскиим.
Приезжает тут гонец было московскии
В ту деревню рагнозерскую.
Не случилось было Рахты дома ли,
При тоем гонци да при московскоем,
Находился Рахта в ли́сях е.
Спрашиват гонец было московскии:
«Этта ли есть да Рахта рагнозерскии?»
Отвечает тут ему да было женщина:
«Тут живет же Рахта рагнозерскии.
Ты откудова, удалый добрый молодец?» —
«Я из той Москвы да белокаменной,
Тот гонец да было скорыи
А за тем было за Рахтой рагнозерскиим.
Требует тут было князь московскии
С тым борцом да поборотися,
А с неверныим поратиться».
Отвечает ему женщина:
«Ай же ты, гонец было московскии!
Как из лесу при́де Рахта рагнозерскии,
Не серди ты-тко его, голодного,
А-й голодного его да холодного.
Дай ему вволю хлеба нунь покушати,
А тожно ты его да нуньчу спрашивай».
Тут приходит с лесу Рахта рагнозерскии.
Заготовляет обед да ёму женщина,
Он же сел тут хлеба кушати,
А поел же тут нунь Рахта рагнозерскии.
То ставае да гонец было московскии
А-й ему же тут нунь поклоняется:
«Ты есть нуньчу Рахта рагнозерскии?
Требует тя князь нуньчу московскии
С тым борцом да поборотиться,
Что ль с неверныим да попытатися». —
«Отправляйся-ко, гонец да ты московскии,
Нунь в Москву свою да белокаменну.
Я послушаю нунь князя да московскаго
А прибуду я в Москву да на борение,
Да прибуду нунь попрежде вас.
А прибуду буде раньше вас,
Где искать мне князя да московского?» —
«Ты прибудешь нунь в Москву да белокаменну,
Спросишь же ты князя там московского,
Там тебе-ка-ва покажут ли».
А-й гонец в Москву да отправляется;
Рахта тут на лыжи было ставится,
Что ли Рахта тут в Москву да отправляется,
Да попрежде тут гонца в Москву он ставится.
Отыскал же тут он князя да московского,
А кормили тут его да было досыти,
А поили тут его да было допьяна,
Тут гонец в Москву было прискакивал,
А про Рахту он у князя было спрашивал.
Отвечает тут да князь было московскии:
«Здесь-ко Рахта что ль в Москвы да объявляется,
Имене́м своим да Рахта называется».
Говорит гонец было московскии
Что ли князю да московскому:
«Ты держи-тко ёго сутки да голодного,
Тожно ты спусти к борцу да на борение,
А к неверному на показаниё».
Выдержали сутки да голодного,
А спустили тут его да на борениё.
Говорит тут Рахта рагнозерскии:
«Я бороться, князь, да нунечу не знаю ли,
Я поратиться с борцом да не умею ли, —
Да привычка нунь у нас да была женская».
Как ухватит он борца за плечи ли
Да топнет тут борца да о кирпичен мост,
Сбил его всего да в кучку вдруг.
«Ай же ты, да Рахта рагнозерския!
Чем тебя да нунечу пожертвовать?» —
«Ничего мне, князь, не надобно.
Дай-ко мне-ка бласловеньицо,
Что ль на нашем было на озерушке
Не ловили да мелкою там рыбушки
А без нашего да дозволеньица».
Дал ему да князь было московскии,
Дал ему да князь тут дозволеньицо,
Чтоб не ловили без его благословленьица.
                                                                                       Слово о полку Игореве