Садко в подводном царстве
 Жил-поживал в Великом Новгороде молодой Садко. Богат и славен город Новгород. Терема в нём каменные, ряды торговые товарами полны, площади широкие, церкви высокие, через реку Волхов мосты брошены, у пристаней корабли стоят, что лебеди на заводи... Только нет у молодого Садко ни теремов, ни лавок с товарами, ни кораблей белопарусных. Одно богатство у Садко — гусли звонкие. У него пальцы, что белые лебеди, опускаются на струны золочёные, у него голос как ручей бежит. Ходит Садко по домам на весёлые пиры, на гуслях играет, песни поёт, гостей потешает. На Руси пир без песни не водится, а лучше нет гусляра во Новгороде. Вот играл раз Садко на богатом пиру. Наелись гости, напились, стали хвастаться: кто деньгами, кто товарами, кто полными кладовыми. Досадно стало Садко, оборвал он струну, хлопнул кулаком по столу и говорит: — Эх вы, гости богатые, что вы сиднем сидите в Новгороде! Было бы у меня, Садко, ваше богатство, не отращивал бы я себе жиру в тереме, а снарядил бы корабли и поплыл бы с товарами по морям-океанам в страны заморские! Рассердились гости, разгневались, выгнали Садко и шапку за ним выкинули. Вот день прошёл — никто Садко на пир не зовёт, не хотят гости богатые слушать его песни. И другой прошёл. Голодный Садко по Новгороду ходит, в окна чужие заглядывает. Всюду люди за столами сидят, пироги жуют, мёд пьют, а у Садко и куска хлеба нет. Запечалился Садко, взял свои гусельки, пошёл на берег Ильмень-озера, сел у тихой заводи и стал грустную песню петь. Было тихо озеро, что стекло, а как заиграл Садко — пошли по озеру волны белопенные. Испугался Садко и прочь пошёл. На другой день к вечеру горько стало Садко голодному на чужие пиры глядеть, и опять он пошёл к тихой заводи. Стал он песни наигрывать. Взволновалось вдруг озеро, волна с волной сходилась, песком вода замутилась, вышел из озера царь Водяник, чудище морское, глубинное. Испугался Садко, а царь Водяник говорит: — Ой, гусляр Садко, распотешил ты меня песенкой, ну и я тебя пожалую: возвратись ты в Новгород и побейся с гостями о большой заклад. Говори им, что в Ильмень-озере рыба-чудо с золотым пером. Будут ставить они в заклад лавки с дорогими товарами, а ты не бойся — ставь свою буйную голову. Как закинут сети в Ильмень-озеро, я и брошу в них рыбу-чудо золотое перо. Обрадовался Садко, поблагодарил царя Водяника и пошёл в Новгород. Стал он в Новгороде на площади, закричал зычным голосом: — Много вы на пиру наедаетесь, много на пиру напиваетесь, всякими богатствами хвастаетесь, а не знаете, что чудо есть в Ильмень-озере! Плавает в озере рыба с золотым пером! Набежали люди торговые, заспорили: — Что ты врёшь, гусляр, выдумываешь? Не бывало на свете такой рыбины, нет её и в Ильмени. А Садко их раззадоривает: — Ну, так бейтесь со мной о великий заклад: заложу я вам свою голову, а вы мне лавки с красными товарами, с миткалями, с парчами, с сукнами! Ударились с ним три купца об заклад. Взяли они шелковый невод, пошли толпой к Ильмень-озеру. Закинули невод — всколебалось озеро... Вытащили невод— в нём чудо-рыба с золотым пером! Отдали купцы Садко девять лавок с товарами красными, с миткалями, с парчами, с сукнами. Стал Садко торговать, и повалило ему счастье: с каждым днём Садко богаче живёт. Выстроил себе палаты белокаменные, завёл сундуки с платьем цветным, камнями драгоценными. Стал пиры заводить, на них гусляров зазывать. Зазнался Садко, зачванился. Стал по городу ходить, никому не кланяться. Раз созвал он к себе на великий пир посадских людей, бояр да богатых гостей. Стал Садко своим богатством хвастаться: — У меня бессчётная казна, я скупить могу весь Новгород, все товары новгородские, торговать вам станет нечем. Словили его гости на слове, ударились с ним об заклад, чтоб он выкупил все товары новгородские. А заклад положили сорок тысячей! Вот раным-рано поутру поднялся Садко, разбудил всех своих слуг и прислужников, роздал им без счёту золотой казны и послал скупать товары новгородские. Сам Садко пошёл к вечеру поглядеть на Новгород, и видит — все рынки пусты, все лавки пусты, на пристанях корабельных хоть пляс пляши, даже у горшечников одни черепки остались. Не найти в Новгороде ни верёвочки, ни ниточки. Не найти в Новгороде товару ни на денежку, ни на малую полушечку. Загордился Садко, обрадовался, думал, что взял заклад. А на другой день пошёл в гостиный двор, смотрит — лавки полным-полны товарами красными, на рынках торг шумит, на пристанях бочкам счёту нет, от тюков настилы ломятся. Даже горшечники новые горшки навезли. Задумался тут Садко, образумился: «Не осилить мне, видно, Великого Новгорода, одному над народом верх не взять. Я скуплю товары новгородские, подоспеют товары московские. Руки у людей не в карманах лежат — работают. За ночь новые ткани наткут, новые крендели напекут. Надо мне отдавать заклад в сорок тысячей». С той поры не спорил Садко с Новгородом. Отдал Садко денежки, надо ему снова добро наживать. Вот построил Садко тридцать кораблей, тридцать кораблей изукрашенных. У них бока выведены по-звериному, корма выточена по-гусиному, а нос по-орлиному, вместо глаз вставлено по яхонту. Нагрузил он корабли товарами и поплыл в страны заморские. Тридцать кораблей что гуси плывут, а один корабль как сокол летит, — то корабль самого Садко. Вдруг налетела буря грозная, расходилось, расшумелось синее море, волной корабли бьёт, ветром паруса рвёт, словно ветки, мачты гнёт. Собрались корабельщики к Садко на корабль: — Что нам делать, Садко, как беду избыть? Говорит им Садко: — Други мои, корабельщики, видно, гневается на нас царь Водяник. Мы двенадцать лет по морю бегаем, а не платим ему ни дани, ни пошлины. Не спускали мы царю Водянику ни хлеба, ни соли, ни серебра. Вы берите бочку чистого серебра, бросайте её в море, авось нас царь Водяник помилует. Взяли они бочку серебра, бросили в море — ещё пуще непогода разыгралась. — Видно, мало пошлины царю Водянику, — говорит Садко. — Берите вы бочку красного золота и спускайте в синее море. Бросили в море бочку золота — ещё пуще буря корабли бьёт. Задумался Садко, опечалился: — Видно, не нужно царю Водянику ни серебро, ни золото, а нужна ему голова человечья. Бросим в море жребий,— чей жребий на дно пойдёт, тому и идти в море синее. Нарезали корабельщики чурочки из ясеня, бросили чурочки на грозную волну: все чурочки поверху плывут, одна чурочка на дно пошла — самого Садко-хозяина. Пригорюнился Садко: — Это, братья, жребии неправильные, спускайте вы жребии булатные, железные. Спустили корабельщики жребии железные, а Садко пустил жребий из ясеня. Все булатные жребии по воде плывут, будто гуси по заводи, а Садко жребий ключом ко дну пошёл. А Садко в море идти не хочется, он хитрит-хитрит, изворачивается: — Ещё раз бросим, други, жребии. Бросим жребии кленовые, а чей жребий по воде поплывёт, тому в море идти, других выкупать. Бросили палочки кленовые, а Садко бросил жребий синего булата заморского, весом жребий в десять пудов. Все кленовые палочки ко дну пошли, а Садко жребий весом в десять пудов по воде словно лебедь плавает. И сказал тогда Садко — богатый гость: — Знать, беда пришла неминучая, самому надо идти к царю Водянику. Стал Садко с белым светом прощаться. Он прощается с дружиной храброй, с синим небом, с красным солнышком, он велит поклон жене передать, малым деткам, родной матушке. Опустили корабельщики в море доску дубовую. Не берёт с собой Садко ни хлеба пшеничного, ни сладкого вина, а берёт с собой гусли звонкие. — Мне без песни жизнь не в жизнь, да и в смерти мне песня надобна. Лёг Садко на доску дубовую. Горько плачут корабельщики. Тут ударил Садко в струны золочёные — улеглись волны и ветер стих. Поплыли корабли к Новгороду, а Садко понесло по морю синему. Плывёт Садко на дубовой доске, струны щиплет, а со страху глаза зажмуривает. И заснул Садко глубоким сном крепко-накрепко. Коротко ли он спал, долго ли, а проснулся и глаза протёр: очутился он на самом дне, над ним вода морская зыблется, еле видно через воду солнышко. Перед ним палаты белокаменные, хорошо палаты изукрашены. Вошёл в палаты Садко и видит — в горнице сидит сам царь Водяник с царицей Водяницей. Вокруг трона стоят рыбы, чудища, раки страшные. Тут и рыба сом с большим усом, и налим толстогуб, и севрюга, и осётр, и белорыбица. Все на Садко глаза выпучили, а Садко еле жив стоит. Закричал ему царь Водяник: — Ты давно, Садко, по морю плаваешь, а всё дани мне не плачивал. Хорошо, что сам пожаловал. Я хочу твоих песен послушать, ты играй мне, Садко, с утра до вечера. Взял Садко свои гусли яровчатые, подтянул на гуслях колышки и ударил по-струнам позолоченным. Хорошо играл Садко. Распотешился царь, стал на троне подпрыгивать. Приударил Садко, — вскочил царь на ноги и пошёл плясать по палате белокаменной. Он ногами бьёт и шубой машет, и в ладони хлопает, — только вихрь идёт по горнице. Разбежались рыбы, раки, морские чудища, под ногами пол трещит, маковки на тереме шатаются. Тронул тут кто-то Садко за правое плечо. Обернулся Садко — позади него стоит царица Водяница. — Полно тебе играть, Садко; рви ты свои струны золочёные, ломай свои колышки. Тебе кажется, что пляшет по палате царь, а он скачет по крутым кряжам, по высоким берегам, по широким мелям. От его пляски море взбушевалось, быстрые реки разлились, высокие волны поднялись. Гибнут в море корабли, гибнут в реках люди русские, тонут корабельщики с товарами! Изорвал Садко струны золочёные, изломал колышки, перестал царь Водяник скакать-плясать. Улеглось море синее, и утихли реки быстрые, перестали гибнуть люди русские. Говорит Садко царь Водяник: — Распотешил ты мне душу, молодец! Хороши на Руси песельники, а такого, как ты, на свете нет. Чем бы мне тебя поблагодарить? Хочешь, я женю тебя на девице-красавице? — Надо мной в синем море твоя воля, царь Водяник. А царица Водяница Садко в ухо шепчет: — Приведёт тебе царь Водяник триста девушек-красавиц, ты ни одной не бери, ни на одну не смотри, а пойдёт последней девушка Чернавушка, ту и проси себе в жёнушки. Да смотри — не целуй её, если хочешь быть на родной Руси. Хлопнул царь Водяник в ладоши, стали мимо Садко девушки-красавицы идти. Одна другой краше, одна другой лучше. А Садко на них не смотрит, ни одну не выбирает. Позади всех идёт девушка Чернавушка, хуже всех лицом, хуже всех прибрана. — Вот эта, царь Водяник, мне полюбилась, — говорит Садко, — я её хочу в невесты взять. Не отказывал ему царь Водяник. Отдавал ему Чернавку в жёны, завёл пир на весь подводный мир. Не забыл Садко наказу строгого — не обнял он, не поцеловал жены, потихоньку ушёл он с пира богатого, лёг на лавку и уснул крепко- накрепко. Поутру проснулся Садко и увидел солнце красное, увидел зелёную траву — весь прекрасный белый свет. Сам лежит он на крутом берегу у речки Чернавки, что под Новгородом. Встал Садко, пошёл к Ильменю. А по Ильменю тридцать кораблей бегут, на тридцатом корабле чёрные паруса. А у пристани жена Садко стоит, горько плачет, приговаривает: — Не воротится Садко ко мне из-за моря синего! Как увидела дружина храбрая, что стоит Садко на крутом кряжу, удивилась дружина, испугалась: — Мы оплакали Садко в синем море, а Садко встречает нас в Новгороде! Обрадовалась тут молодая жена, брала Садко за руки белые, целовала, обнимала, приговаривала: — Милый мой, опора моя крепкая, ты не езди больше в синее море, не давай тосковать моему сердцу ретивому, оставайся дома со мной и с детками. Хватит тебе по морям гулять, судьбу искушать! Послушался Садко жены и не стал больше ездить по морю. Прожил до смерти тихо и мирно в Новгороде. Агафонушка Источник: https://www soika.pro/dok/bylinnye bogatyri rusi velikoi/rus samobjitnaja/ | |
|
| |
| Просмотров: 54 | | |
| Всего комментариев: 0 | |
|
| |