Иван Гостинный сын
 В стольном в городе во Киеве, У славного князя Владимира Было пированье, почестный пир, Было столованье, почестный стол На многих князей-бояр И на русских могучих богатырей И гостей богатыих. Будет день в половине дня, Будет пир во полупире, Владимир-князь распотешился, По светлой гридне похаживает, Таковы слова поговаривает: «Гой еси, князи и бо́яра И все русские могучие бога́тыри! Есть ли в Киеве таков человек, Кто б похвалился на триста́ жеребцов, На триста́ жеребцов и на три жеребца похваленые: Сив жеребец да кологрив жеребец, И который полонен Воронко во Большой Орде, Полонил Илья Муромец сын Иванович Как у молода Тугарина Змеевича, Из Киева бежать до Чернигова Два девяноста-то мерных верст Промеж обедней и заутренею?» Как большой за меньшего хоронится, От меньшего ему тут, князю, ответу нет. Из того стола княженецкого, Из той скамьи богатырския Выступается Иван Гостиный сын И скочил на свое место богатырское, Да кричит он, Иван, зычным голосом: «Гой еси ты, сударь ласковый Владимир-князь! Нет у тебя в Киеве охотников А и быть перед князем невольником! Я похвалюсь на триста́ жеребцов И на три́ жеребца похваленые: А сив жеребец да кологрив жеребец, Да третий жеребец полонен Воронко, Да который полонен во Большой Орде, Полонил Илья Муромец сын Иванович Как у молода Тугарина Змеевича, Ехать дорогу неближнюю, И скакать из Киева до Чернигова Два девяносто-то мерных верст Промежду обедни и заутрени, Ускоки давать кониные, Что выметывать раздолья широкие. А бьюсь я, Иван, о велик заклад: Не о ста рублях, не о тысяче — О своей буйной голове!» За князя Владимира держат поруки крепкие Все тут князи и бо́яра, Туто-де гости-корабельщики; Закладу они за князя кладут на сто тысячей, А никто́-де тут за Ивана поруки не держит, Пригодился тут владыка Черниговский, А и он-то за Ивана поруку держит, Те он поруки крепкие, Крепкие на сто тысячей. Подписался мододой Иван Гостиный сын, Он выпил чару зелена вина в полтора ведра. Походил он на конюшню белодубову Ко своему доброму коню, К Бурочку-косматочку, троелеточку, Падал ему в правое копытечко, Плачет Иван, что река течет: «Гой еси ты, мой добрый конь, Бурочко-косматочко, троелеточко! Про то ты ведь не знаешь, не ведаешь, А пробил я, Иван, буйну голову свою Со тобою, добры́м конем, Бился с князем о велик заклад, А не о ста рублях, не о тысяче, — Бился с ним о сто тысячей, Захвастался на триста́ жеребцов, А на три́ жеребца похваленые: Сив жеребец да кологрив жеребец И третий жеребец — полонен Воронко, — Бегати-скакати на добрых конях, Из Киева скакать до Чернигова Промежу обедней и заутреней, Ускоки давать кониные, Что выметывать раздолья широкие». Провещится ему добрый конь, Бурочко-косматочко, троелеточко, Человеческим русским языком: «Гой еси, хозяин ласковый мой! Ни о чем ты, Иван, не печалуйся: Сива жеребца того не боюсь, Кологрива жеребца того не блюдусь, В задор войду — у Воронка уйду, Только меня води по три зари́, Медвяною сытою пои́ И сорочинским пшеном корми. И пройдут те дни срочные, И те часы урочные, Придет от князя грозен посол По тебя-то, Ивана Гостиного, Чтобы бегати-скакати на добрых на конях, Не седлай ты меня, Иван, добра́ коня, Только берись за шелко́в поводо́к; Поведешь ко двору княженецкому, Вздень на себя шубу соболиную, Да котора шуба в три тысячи, Пуговки в пять тысячей. Поведешь по двору княженецкому, А стану-де я, Бурко, передо́м ходить, Копытами за шубу посапывати И по черному соболю выхватывати, На все стороны побрасывати, — Князи-бояра подивуются; И ты будешь жив — шубу наживешь, А не будешь жив — будто нашивал». По-сказанному и по-писаному: От великого князя посол пришел, А зовет-то Ивана на княженецкий двор. Скоро-де Иван наряжается, И вздевал на себя шубу соболиную, Которой шубе цена три тысячи, А пуговки вальящетые в пять тысячей. И повел он коня за шелко́в поводок. Он будет-де Иван середи двора княженецкого, Стал его Бурко передом ходить И копытами он за шубу посапывати, И по черному соболю выхватывати, Он на все стороны побрасывати. Князи и бояра дивуются, Купецкие люди засмотрелися. Зрявкает Бурко по-туриному, Он шип пустил по-змеиному, — Триста жеребцов испугалися, С княженецкого двора разбежалися, Сив жеребец две ноги изломил, Кологрив жеребец тот и голову сломил, Полонен Воронко в Золоту Орду бежит, Он, хвост подняв, сам всхрапывает. А князи-то и бояра испугалися, Все тут люди купецкие, Окарачь они по́ двору наползалися, А Владимир-князь со княгинею печален стал, По подполью наползалися. Кричит сам в окошечко косящетое: «Гой еси ты, Иван Гостиный сын! Уведи ты уродья со двора долой, Просты поруки крепкие, Записи все изо драные!» Втапоры владыка Черниговский У великого князя на почестно́м пиру́ Велел захватить три корабля на быстро́м Непру, Велел похватить корабли С теми товарами заморскими, — А князи-де и бояра никуда от нас не уйдут. Источник: https://www soika.pro/dok/bylinnye bogatyri rusi velikoi/rus samobjitnaja/ | |
|
| |
| Просмотров: 11 | | |
| Всего комментариев: 0 | |
|
| |
