Бой Добрыни с Ильей Муромцем
![]() Как доселева Рязань слободой слыла; А как нонече Рязань славен город стал. А живёт-то в той Рязани князь Никита сын Романович. Жил-то Никитушка шестьдесят годов; Как состарилсэ Романович — преставилсе, Ай осталась у него мала́ семья, Ай мала семья, молода жона, Молода жона Омельфа Тимофеёвна; Ай осталось у нёго чадо милое, Милое чадо, любимое, А как мо́лодый Добрынюшка Никитич млад. Как от роду Добрынюшка был пяти годов, Стал ходить по улочки, Стал с робятками боротисе; Как не стало Добрынюшки да поединшичка; А как малы-ти ребята двадцати пяти годов. А как мастёр бы Микитич со крутой с носка спускать. А как стал-то Добрынюшка на возрости, Как ясён-то соко́л стал на во́злети. А как стало Добрынюшке двенадцать лет, Он нача́л в чисто́ поле поезживать, А поезживать, всё стал погуливать, А ездит всё на тихие на заводи, А стрелить всё гусей, белых ле́бедей. А как стал Добрыня во чисто́м поле поляковать, А не стало Добрынюшки поединшичка. А как начал он метать сильных могучих всё бога́тырей, Ай прошла про молодца слава великая; А дошла туто слава до города до Мурома, А до того жа села до Караче́ева, А до старого до казака Ильи Муромца; Услыхал тут старой казак Илья Муромец Про сильнего могучего богатыря. Его серьдьце было неуступчиво; Пошел он скоро на конюшей двор Седлать, уздать свого да коня доброго. Ай накладывал он уздицю тесмяную, А на спину лошадину войлучёк, Ай на войлучёк накладывал седёлышко черкальское; Зате́гивал двенадцать сутужинок, А сутужинки-потужинки-ти были шолковы; А засте́гивал-то он двенадцать пряжочёк, А пряжечки-ти были красна золота, А спёнушки-ти были булатные, Крепкого булата всё заморьского, — То не ради красы, ради крепости. Илья-то был сын Иванович, Одевалсе он в платье богатырскоё, Богатырьско платьицё, военное. У него ведь конь-от был как снегу белого, Ишше хвост-грива у него была че́рная. Он скоро, легко скакал на добра́ коня, И он скоро поехал по чисту́ полю; А как по чисту полю тольке курева́ стоит. Курева стоит, да тольке столб столбит. А он скоро приехал ко Рязани славну городу. Едет он по Рязани славну городу, А играют туто маленьки ребятка жа. А спрошаёт он у маленьких ребяток жа: — Уж вы гой еси, маленьки ребятка жа! Где это Добрыньино подворьицё, широкой двор? Вы скажите-ко мне про Добрынин про широкой двор. Как отводят робятка Добрынино подворьицё. Подъезжает он под окошёчко, А кричит он зычным голосом: — Дома ли Добрынюшка Никитич млад, или в доме нет? Услыхала тут Добрынина да ро́дна матушка; Подбегала она всё к окошёчку, Отпирала на окошечка немножечко; Как увидяла она старого казака Илья Муромця, — А сидит-то он на своём добро́м кони́, — Говорила Добрынина да ро́дна матушка; — Уж и здравствуй-ко, казак Илья Муромець, Илья Муромець да сын Иванович! — Говорит тут Илья сын Иванов таковы речи: — Уж ты гой еси Добрынина ро́дна матушка! Ты как меня-то знаёшь, именём зовёшь, Величаёшь ты меня по отечесьву? — Ише как-то я тебя не знаю, Илья Муромець? Уж мы пили из одной чаши; А когда я училасе у твое-то ро́дной матушки, Ты тогды не мог ходить на резвы́х ногах, А сидел ты всё на печке на кирпицятой. Ты добро пожаловать ко мне хлеба, соли покушати! Накормлю ведь я тебя досыти, Напою ведь я тебя допьяна. Говорит-то Илья сын Иванович: — Я не пить приехал, ни исть хлеба, соли жа. Ты скажи-ко мне про своего чада милого, Он и в доме, или его нет? Отвичает Добрынина ро́дна матушка: — У меня Добрыни топере в доме не случилосе: Он уехал всё на тихие на заводи А стрелеть гусей, белых ле́бедей, А пернастых серых малых уточёк. Уж ты гой еси, ты старой казак Илья Муромець, Илья Муромець да сын Иванович! Ты наедёшь моёго чада во чисто́м поли — Не моги ёго убить, моги помиловать Хошь не ради ёго, да ради меня вдовы: Ишше хто меня будет под старость поить-кормить? Как поехал старой казак во чисто́ полё, Ишше едёт он скоро по чисту полю — Как увидял молодого в чистом поле бога́тыря: Да он ездит на добро́м кони, розъизжаитьсе, Всё дворяньскима утехами да забавляитьсе: Высоко-то он паличю-ту мечёт по-под не́беса, Подъезжаёт на добро́м кони, Подхватыват ей да во праву́ руку, А не допускает он до сырой земли. Подъезжаёт тут старой казак Илья Муромець: — Здрастуй-ко, дородней доброй молодець! Ты скажи-ко-се про родину и про отчину. Говорил тут Добрыня таковы речи: — А как скажот тебе моя паличя тяжолая, А когды тебе ссеку да буйну голову. Тут розъерилось у Ильи да ретиво́ сердьцо; А стегал он коня по крутым бёдрам. Розъезжалисе бога́тыри по чисту́ полю, Соезжалисе богатыри всё в одно место; Как ударились они паличеми тяжолыма, У их паличи пошерба́лисе; Ише друг дружки они не ранили, Не дали на собя раны кровавые. А розъехались бога́тыри во второй након, Ай ударились они саблями-ти вострыма; Как по рук да сабельки сломилисе; Ише друг друга они не ранили, Не дали на собя раны кровавые. А розъехались бога́тыри во-в трете́й након, Как ударились они копьеми ворзомецькима, У них копьиця согнулисе, свернулисе; Ише друг друга они не ранили, Не дали на себя раны кровавые. Они соско́чили да со добры́х коней, Они схватилисе во схваточку боротисе. Они перьвыя суточьки борютьсе с утра до вечера И други-ти сутки борютьсе с утра до вечера; А на третьи-ти суточьки у Добрыни порвало́сь платьё цветноё, Окатилось у Ильи всё права́ рука, Подвернулась у его всё лева́ нога; А как падал стары́й казак на мать сыру землю, Ише мать сыра земля да потрясаласе. Уж как сел-то Добрыня на белы́ груди, А он вынел-выдернул из кинжалища булатной нож, Хочёт спорить Ильи белы́ груди, Ише хочёт досмотрить ретива сердца. А как тут старой казак да Илья Муромець Возмолилсэ он спасу пречистому, Ише матери божьей богородици: — Уж ты господи, уже мне в чистом поли смерть не писана, А ужели я помру на сём месте? У его да силы вдвое-втрое прибыло; А мётал-то он Добрыню со белы́х грудей, А как скочил старый казак на резвы́ ноги, А как шел-то Добрыни на белы́ груди; Хочёт спороть Добрынюшки белы груди, Досмотрить Добрынина ретива́ сердца. А как спомнил он Омельфино прошеньицё, Ише спрашиват Добрынино отечесьво. — Ты скажи-ка мне про своё отечесьво Говорит-то Добрыня таковы речи: — А когда сидел у тя да на белы́х грудях, Я не спрашивал, коей земли, какого города, Какого отьця да какой матери; Я спорол бы у тя всё белы груди. Вынимал Илья из кинжалища свой булатён нож, А хочёт спороть Добрынюшки да всё белы́ груди, Досмотрить Добрынина ретива́ сердца. А как тут Добрыня испугалсе жа, Ухватил у Ильи Муромца булатён нож: — Я скажу тебе про родину — отечесьво, Я скажу тебе про своего родна батюшка, Я скажу тебе про свою родну матушку: У меня родной батюшко был Никита сын Романович; Он княжил в Рязани ровно шестьдесят годов, А родна-то моя матушка — Омельфа Тимофеёвна. Не моги меня казнить, моги помиловать. Назыве́мьсе-ко мы братьеми крестовыма, Покрестоемсе мы своима крестами золочёныма; А как будет ты — больши́я брат, А я буду меньши́я брат; А мы будём ездить по чисту́ полю, поляковать. Приставать будем друг за́ друга, Друг за́ друга, за брата крестового. А ставал-то он да на резвы́ ноги, Подымал он Добрыню за белы́ руки, Целовал он Добрынюшку во уста саха́рные, А сымали оны с голов да золоты́ кресты, Одевали друг на дружку золоты кресты, Да садились они на добры́х коней, Поехали они к Рязани славну городу Ко Добрыниной да ро́дной матушке. Как приехали Добрыни к широку́ двору, Увидала Добрынина ро́дна матушка, Стречала их середи двора, Середи двора со красна́ крыльця, Да брала она старого казака за белы́ руки, Повела в Добрынины да светлы све́тлици, Посадила она за дубовы́ столы, За дубо́вы столы, за есьвы саха́рные. У их пир пошел всё наве́сели; Они пили, веселились трои суточки. Илья Муромец ![]() Источник: https://www soika.pro/dok/bylinnye bogatyri rusi velikoi/rus samobjitnaja/ | |
| |
Просмотров: 71 | | |
Всего комментариев: 0 | |
| |